И все же не будем торопиться причис­лять себя к хищникам, хотя мне, например, психологически намного ближе позиция зверя, изрядно потрудившегося, проявившего мастерство и смекалку, чтобы добыть пищу, а потом наевшегося до отвала и де­нек-другой отдыхающего и развлекающегося, чем тупо жующее с утра до вечера травоядное. Лучше пролистаем энциклопедию

до главы «Приматы», к которым относится человек, и узнаем, что есть еще один способ харчевания, который по научному называется смешанным питанием. Все 200 видов приматов предпочитают употреблять в пищу плоды, орехи, нежные сочные побеги растений, насе­комых, яйца; некото­рые виды едят мясо птиц, рептилий и млекопитающих. Причем, как ни странно, обезьяны с хищническими на­клонностями живут вовсе не в Сибири, а в тех же тропиках, бок о бок со своими более миролюбивыми сородичами. Даже если предположить, что примат вида Homo sapiens, появившийся где-то 35-40 тыс. лет тому назад мяса не ел, то совершенно естественным и не про­тиворечащим физиологии является пере­ход к мясоедению при обеднении привыч­ной кормовой базы, просто человек сменил источник получения протеина. Мы почему-то забываем о таком скромном компоненте рациона как насекомые, а между тем уче­ные уже давно установили, что по биологи­ческой ценности и усвояемости протеинов насекомые превосходят даже мясо. И еще маленький штрих — люди быстро приспо­собились термически обрабатывать мясо, что облегчает усвоение мясной пищи. Хотя жители Крайнего севера регулярно упо­требляют в пищу строганину и чувствуют себя прекрасно, зато с растительной пи­щей их желудки справляются хуже.

Я однажды предложила активисту веге­тарианского ордена попытаться завербо­вать новых приверженцев где-нибудь за Полярным кругом. Мне ответили, что я пе­редергиваю, и что они прекрасно понима­ют — охота и оленеводство на Севере жиз­ненно необходимы. Странно, то, что счита­ется жестоким и безнравственным в одних широтах, оказывается вполне приемлемо в других, хотя нравственность вроде бы по­нятие не географическое. Зато пищевые пристрастия зависят в первую очередь именно от места обитания человека. Не зря неофициальной родиной вегетарианства считается Индия, страна, где температура воздуха редко опускается ниже 20 градусов по Цельсию, где собирают три урожая в год. Когда в июле жара под 40, меня лично тоже на отбивную не тянет, салатику бы легкого, да воды побольше. Но так как у нас два ме­сяца в году жарких, два теплых, а в остальные прохладно или холодно, то националь­ная украинская кухня как раз соответствует климатическим особенностям местности. Не так круто, как у чукчей, но и посытнее чем у индусов. Правда к помощи южан при­ходится обращаться и закупать у них витаминчики, так как те немногие овощи и фрук­ты, подлежащие хранению в зимний пери­од, через 2-3 месяца становятся лишь не­многим полезнее травы.

Нравственный аспект — имеет ли право человек убивать других неразумных су­ществ, это серьезная философская про­блема, но попробую немножко затронуть ее, не влезая особо в дебри.

Недавно видела в передаче о животных документальные кадры, как касатки пре­следовали самку кита с детенышем, малы­ша, конечно же, убили. Расстроилась до слез, я вообще неравнодушна к этим гиган­там, и самая большая мечта в моей жиз­ни — увидеть вблизи кита. Но потом вспом­нила касаток и знаменитого Вилли. Ведь эти красивейшие животные тоже имеют право на жизнь, и если предписано им при­родой поедать морских млекопитающих, то они будут их поедать, даже если из-за этого излишне впечатлительные барышни будут хлопаться в обморок. Так прямо и просится добавить: «Я сказал!» — естественно не от своего имени, а от создавшего этот поря­док вещей. Нас этот порядок не очень уст­раивает, нам так хочется, чтобы все в этом мире было правильно и справедливо (с на­шей точки зрения), и всегда заканчивалось хорошо, как в сказке.

Не потому ли такой популярностью пользуются яркие книжечки, рассказываю­щие о будущем идеальном мире, где все сыты и довольны, никто не умирает и никто никого не убивает и тигр пасется на лугу ря­дом с ланью. А если кто-то дотошный спросит: зачем тогда тигру когти и клыки, маскирующая ок­раска и специфическое анатомическое строение, если травоядному нужны копыт­ца и широкие тупые зубы? И не правильнее было бы нарисовать двух ланей и одну под­писать «Тигр», то можно грозно топнуть на него ножкой и сказать, что если он не пере­станет задавать такие богохульные вопро­сы, то в этот идеальный мир не попадет. По­тому как эксклюзивным правом приема в это заведение обладает только одна орга­низация и будь вы хоть святым, без их про­текции Господь Бог вас и слушать не станет.

     Мы, по большому счету, не любим свою планету, нас пугают, ужасают и вызывают от­вращение порядки и за­коны этого мира. У кого не хватает душевных сил, чтобы сделать шаг вперед, навстречу это­му миру, тот иногда де­лает шаг назад, считая, что таким образом ему удалось отгородиться от всех мерзостей жиз­ни и он лично чист и не­запятнан, в отличие от подавляющей массы грешных убивец.

Первая группа из этих «идущих назад» по моей классифи­кации — это абсолютные лицемеры. Обла­чившись в кожу и меха, и выковыряв зубо­чисткой остатки мяса из зубов, они охотно порассуждают о том, как это жестоко — убивать бедных зверушек. Как-то одна из­вестная дама-психолог заявила с телеэкра­на, что мужчина, способный отрубить голо­ву курице не может считаться порядочным человеком и она, например, ни за что бы ни пожелала общаться с таким дикарем. Не думаю, чтобы эта дама не знала, что в де­ревне любой крестьянин и даже его жена и дети-подростки выполнят усекновение го­ловы несчастной курице без особой ре­флексии. Мне это очень напомнило так на­зываемое высшее общество из Мопассановской «Пышки», - вначале заставляют лю­дей что-то сделать во благо себя любимых, а потом дружно их за это презирают. Отли­чительной чертой псевдоаристократии и псевдоинтеллигенции всегда являлось пре­зрение к тем, кто их кормит.

     Умилило до слез еще одно телевизион­ное нравоучение: один из борцов рассказы­вал, что мышей он у себя в доме отлавлива­ет безопасной мышеловкой, а затем выпус­кает на волю в пампасы, т.е. в поле. Сразу же у меня возник каверзный вопрос: что бы­ло бы, если бы такому человеку на время доверили заботу об удаве? Удав-то не толь­ко морковку и проращенные зерна не ест, он — подлец, даже от мяса отказывается, подавай ему живую крысу или кролика и все тут! Интересно, смог бы человек без ущерба для психического здоровья решить дилем­му и что бы выбрал: жуткую смерть от уду­шения для грызуна или мучительное угаса­ние от голода для рептилии? И как интерес­но такие добряки решают проблемы с тара­канами, которых в поле не выселишь, на­верное, соседям подбрасывают? А если, пардон, такая пикантная ситуация как вши или глисты, такой казус может приключить­ся даже с чистоплотным человеком. Дога­дываюсь, что добровольцев для пересадки своих паразитов подыскивать не станут, но хоть всплакнут о безвременной кончине кровных братьев своих?

Вторая группа — относительно лице­мерные люди. Они не употребляют в пищу мясо, но при этом охотно пользуются по­бочными продук­тами животно­водства. От пре­дыдущей группы они отличаются только повышен­ной агрессивно­стью. В одной из телепередач, где схлестнулись в полемике вегета­рианцы с мясое­дами, я обратила внимание на не­сколько странное поведение миро­любивых траво­ядных. Лица у людей были какие-то напря­женные, они постоянно срывались на рез­кий тон и даже допускали оскорбления оп­понентов. Если бы я была в студии, то про­сто попросила бы телезрителей посмот­реть внимательнее на этих людей, чтобы знать до чего может довести вегетарианст­во. И лишь какое-то время спустя я узнала о последних исследованиях ученых, выяс­нивших, что переход к вегетарианству дей­ствительно делает человека более агрес­сивным. Это и не удивительно, недостаток белков — единственного источника пище­вого азота для организма человека, грозит еще и не такими сбоями. Что ж, лишний раз нескромно порадовалась своей наблюда­тельности и порадовалась искренне еще одному научно обоснованному аргументу.

Группа третья — оголтелые лицеме­ры — случай самый тяжелый. Люди это бес­компромиссные: обувь пластиковая, мех искусственный, ни яиц, ни молока, ни даже меда — продукта бессовестной эксплуата­ции трудолюбивых пчелок. Это они любят обливать краской меховые манто, давая по­вод богатым леди оплатить убийство еще нескольких десятков пушных зверьков, или заражают бешенством буренок в Англии, демонстрируя, что для них главное не то — умрет животное или нет, а чтобы его никто не съел. Почему же я назвала этих пламен­ных революционеров лицемерами? Ну, хотя бы потому, что эти люди не научились обхо­диться без еды, даже анекдот на эту тему появился: «Если вы так любите животных, то почему поедаете их пищу?» Чтобы полу­чить к столу злаки и овощи, нужно было их вырастить, а для этого, в свою очередь, на­до было уничтожить лес, луг, степь, исполь­зовав эти земли под пашню. На мой взгляд, бескрайние просторы возделанных земель должны ужасать не меньше, чем убийство животных. Кусок хлеба на столе это — тыся­чи чьих-то жизней, у которых отняли их дом. А чтобы изготовить пластиковую обувь или синтетическую ткань были построены хим­заводы, которые даже смешно сравнивать со зверофермой или кожевенной фабри­кой. Да за синтетической шубкой в десятки раз больше трупов, чем за норковым манто. Наш дом, каждая вещь в нем, начиная от мебели и заканчивая поварешкой и руло­ном туалетной бумаги это — миллионы уничтоженных и не рож­денных животных. Даже самим фактом своего су­ществования мы наносим ущерб окружающей сре­де, так как занимаем чье-то место на нашей далеко не безразмерной плане­те. Все, что мы можем сделать для блага приро­ды — лишить себя жизни. Правда, убивая себя, мы уничтожаем частицу при­роды, а значит, наносим ей урон. Получается замкнутый круг. Но вы­ход все же есть: уменьшить свои претензии на роль гегемона и смирить желание безу­держно размножаться, увеличивая народо­население. Ученые давно бьют тревогу, предупреждая, что скоро на всех не только еды и воды не будет хватать, но даже возду­ха. В мире, где постоянно совершенству­ются технологии, нет проблем с производ­ством материальных благ, есть проблема с созданием рабочих мест, которую государ­ства решают часто в ущерб экономике.

И, чтобы не нарушать традицию, раз уж начала посылать: кого в тайгу, кого в Запо­лярье, попрошу господ из третьей группы поискать себе какую-нибудь другую плане­ту, не такую жестокую как наша.

     Ну, и в заключение, еще одна сказочка-антиутопия. Представьте себе мир, где вве­ден запрет на убийство животных и употребление их в пищу. Всех нас рыночные отношения сделали немножечко экономистами и кой-какое представление о себестоимости продукции и цене товара мы имеем.
Крестьянин, решивший завести кур для по­лучения яиц (ни в коем случае не мяса!) должен будет содержать еще всех вылупив­шихся петушков и старых кур, прекратив­ших нестись. Думаю, что на одну несушку придется где-то 20-30 нахлебников. А если какой-то ушлый хозяин попытается укоро­тить жизненный срок птичке, то сразу его прищучат с помощью судмедэкспертизы. Не знаю, что там предусмотрят в уголовном
кодексе — пожизненное заключение или разорительный штраф, чтоб впредь непо­вадно было. Понятно, что цена на яйца вы­растет не в 20-30 раз, сюда еще нужно при­бавить расходы на оборудование и эксплу­атацию дополнительных площадей курят­ника, ветобслуживание больных и старых птиц, отчисления на содержание проверя­ющих и контролирующих органов и т.д. и т.п.

     Любителям молочка придется еще труднее, кроме дойной буренки придется содержать с де­сяток быков и старых ко­ров. И прощайте пирож­ные, торты и прочая вы­печка, мороженое и мо­лочный шоколад, сыр, сметанка, йогурты и мно­жество вкусностей, где в качестве    ингредиентов используют яйца и молокопродукты. Яичницей и вареничками с творогом будут лакомиться по пра­здникам олигархи, вместо икры и лобстеров. А еще будут умирать большинство младенцев, нуждающихся в искусственном вскармливании... Не все они смогут при­способиться к суррогатным смесям. Но ес­ли подумать, то может действительно не стоит жить, если придется всю жизнь пи­таться силосом.

 Мы любим повто­рять, что Земля — наш дом, вопрос с хозя­ином дома давно уже решен, а стало быть, все остальные его обитатели являются на­шими питомцами. И есть среди них такие животные, качество жизни которых всецело зависит от нас. Я просто хочу, чтобы собак и кошек кормили мясом или специализиро­ванными кормами, а не кашей и соей, какие бы тараканы у нас в голове не завелись.

Еще я хочу, чтобы не исчезла с лица земли группа собак, именуемых — охотни­чьи собаки. Чтобы лес оглашался звонкой мелодией гончих псов, чтобы летели быст­рее ветра борзые, чтобы маленькие таксы и терьеры бесстрашно ныряли в темные но­ры, чтобы замирали, как статуэтки, вытя­нувшиеся в струночку легавые. Без них мир станет намного скучнее и беднее.