ЧАСТЬ 2.   ЭМОЦИИ.

Эмоции – это реакция организма на внешние и внутренние раздражители и,

естественно, наличие эмоций у собак не подвергается сомнению. Страх, ра­дость, волнение, агрессивность, печаль, удивление, тревогу испытывают боль­шинство млекопитающих. А вот с устойчивыми чувства­ми как-то: любовь, рев­ность, гордость, огорчение, являющимися высшим про­дуктом развития эмоций, существуют разногласия.

О любви я писать не бу­ду. Тех, с кем рядом живет верное любящее сущест­во, убеждать в способности собак любить ни к чему. Тех же собаководов, которые сомневаются в этом, можно только пожалеть и посове­товать больше не заводить себе собаку. В том, что собаки бы­вают ревнивы, можно легко убедить даже самого упря­мого скептика, благо примеров предостаточно. Но я все же уделю внимание этой эмоции, потому что, ревнуя, собаки иногда демон­стрируют исключительную чувствительность.           

Ревность у собак бывает внутривидовая и межви­довая. Второй вариант в свою очередь разделяется еще на два подварианта: ревность человека к другим собакам и ревность человека к другому человеку. Рев­ность бывает слепая, например собака волнуется, ког­да хозяин гладит чужое животное, хотя подобные дей­ствия никак не влияют на взаимоотношения хозяина и собаки. Но ревность бывает и осмысленная, и избира­тельная, и даже контролируемая. Собака, живущая с одиноким человеком, иногда с первого взгляда опре­деляет к кому нужно ревновать любимого хозяина, а кто, действительно, просто друг.

     Как только моя маленькая такса Ники чуть обжи­лась в доме, так сразу же предъявила претензии на ста­тус самой любимой собаки. Мне категорически запре­щалось проявлять нежность к догине Эльзе. Я могла погладить или поцеловать ее лишь украдкой, но если Ники замечала это, то награждала меня таким змеиным взглядом, что я вынуждена была немедленно выпраши­вать у нее прощения (а эта маленькая ревнивица еще и не сразу прощала!). И вдруг, через полгода, как отреза­ло, совершенное равнодушие и вседозволенность. Это было более, чем странно, потому что ревность не то чувство, от которого можно так легко избавиться. По крайней мере, у людей это практически неизлечимо. Но мне удалось разгадать эту загадку. Дело в том, что Ники ко всему еще и очень самодостаточна и самоуве­ренна, и она очень быстро почувствовала, что никто, и ничто не сможет повлиять на величину моего чувства к ней. А в том, что она осталась такой же ревнивой, я убедилась, когда Ники стала мамой. Вначале она, как положено заботливой матери, очень волновалась за щенков, когда я брала их для осмотра и взвешивания. Но когда щенки подросли, открыли глазки и начали от­вечать на мои бурные проявления любви, тут-то Ники и взревновала, но не щенков, а ...меня. При этом она ос­тавалась образцовой мамочкой и продолжала забо­титься о малышах, но от меня требовала некоторой сдержанности. Со вторым пометом подобных волнений не было. Она уже поняла, что это — временные пасса­жиры. Даже когда я рискнула оставить себе суку из вто­рого помета — Ники отнеслась к этому достаточно спокойно, только потребовала несколько раз подтвердить, что она любимей своей дочки.

     Позже собаки спо­койно воспринимали появление в доме алиментных щенков. И родной отец, и обе взрослые суки окружали малыша трогательнейшей заботой: ухаживали, воспи­тывали, проходили с ним курс молодого бойца. Поэто­му, когда я везла из Москвы миниатюрную суку — я бы­ла абсолютно уверенна, что Венечку сейчас же удоче­рят. Как бы не так! Сразу же почувствовали конкурента залегли на креслах, диванах, вне дося­гаемости малышки и недовольно на­блюдали за ее действиями. К счастью, через неделю я забирала алиментного щенка и у Венечки появилась веселая подружка. А взрослые собаки призна­ли ее только через полтора месяца.

В том, что собаки могут испыты­вать гордость легко убедиться, пона­блюдав за собакой после того, как она успешно выполнила свою работу или повергла злейшего врага. Точно так же легко подметить и признаки огорче­ния, если у собаки что-то не получает­ся или не оправдываются ее надежды. Но собака может испытывать эти чувства и по отношению к действиям человека. Например: когда на охоте человек точ­но попадает в поднятую легавой птицу — собака демонстрирует не просто ра­дость, а именно гордость и восхище­ние своим хозяином, но если хозяин мажет раз за разом, то вначале будет огорчение, а по­том — самое настоящее презрение.

«Жизненный идеал Монморенси состоит в том, чтобы всем ме­шать и выслушивать брань по своему адре­су. Лишь бы втереться куда-нибудь, где его присутствие особенно нежелательно, всем на­доесть, довести людей до бешенства и заста­вить их швырять ему в голову разные предметы, — тогда он чувствует, что провел время с пользой.

Высшая цель и мечта этого пса — попасть кому-нибудь под ноги и заставить проклинать себя в течение целого часа. Когда ему это удается, его самомнение становится совершенно нестерпимым.

Монморенси садился на разные предметы в тот са­мый момент, когда их нужно было укладывать, и не со­мневался ни минуты, что, когда Гаррис или Джордж про­тягивают за чем-нибудь руку, им нужен его холодный, влажный нос. Он совал лапу в варенье, разбрасывал чай­ные ложечки и делал вид, что думает, будто лимоны — это крысы. Ему удалось проникнуть в корзину и убить их целых три штуки, пока, наконец, Гаррис изловчился по­пасть в него сковородкой. Гаррис сказал, что я науськи­ваю собаку. Я ее не науськивал, такая собака не нуждает­ся в науськивании. Ее толкает на все это проделки врож­денный инстинкт, так сказать, первородный грех».

Если Вы думаете, что автор несколько преувели­чил, сильно приукрасил, а то и вовсе соврал, лишь бы блеснуть остроумием, то могу сказать, что вы очень много потеряли, если вам не встретилась такая собака. Я же являюсь счастливой владелицей такой замеча­тельной вредины. Если охарактеризовать мою таксу Ни­ки, то можно сказать, что она: коварна, бессовестна, капризна, самоуверенна, самовлюбленна, хвастлива, упряма, завистлива, ревнива, притворщица, ябеда и жадина. В общем — абсолютно идеальная собака. Да я, собственно, и по имени называю ее очень редко, а так и зову: «Ангел, мой». Вот уже девять лет она вьет из ме­ня веревки, а я охотно потакаю всем ее капризам. Но вовсе не от слабости характера, а потому, что малень­кие тираны — это самые благодарные объекты для на­блюдения. Я бы даже сказала, что вредность — одна из главных движущих сил в развитии интеллекта. Есть и вторая причина такой моей снисходительности: не смотря на столь впечатляющий список негативных, на первый взгляд, для собаки черт характера (у людей-то — точно!), на самом деле — Ники исключительно милое существо. Ей никогда бы не пришло в голову попытать­ся удрать от меня на прогулке; она никогда (то есть во­обще) не шкодила в доме, даже когда была щенком; она никогда не пыталась добиться чего-либо силой и агрессивностью, а только хитростью и умом.

             Коварство.  

    Наличие у собак такой яркой черты характера с гневом и возмущением отметают многие собаководы и особенно те, кто всерьез занимается дрессировкой. Я с ними согласна в отношении того, что вовсе не ковар­ство заставляет собак игнорировать команды, подби­рать с земли, валяться в отбросах, устраивать разгром в квартире в отсутствие хозяев. Но все же я категориче­ски не согласна с тем, что для всех собак и во всех си­туациях главным является желание угодить хозяину, обрадовать осчастливить его. У некоторых собак быва­ют и иные жизненные цели. Ники, например, созна­тельно и целенаправленно издевается над всеми соба­ками и нашими, и чужими. Самый яркий случай: во вре­мя еды она специально выбрасывает из миски кусочек мяса в качестве приманки и как только кто-то из собак пытается кусочек стащить — она тут же задает хоро­шую трепку наглому во­ришке.